Статья. Гриздак Вячеслав “Реальное, Воображаемое, Символическое – топика Лакана.”
ВООБРАЖАЕМОЕ
«Я вижу то,во что влюблен…во что влюблен, то я и вижу»
Пу́блий Ови́дий Назо́н «Метаморфозы» 2- 8 г н. э.
Фрейд в своих работах ввел определенную виртуальную модель психического аппарата – бессознательное, предсознательное и сознание. Лакан в свою очередь предложил свою топику, модель психического – Воображаемое, Символическое и Реальное. Лакан формировал свою теорию порядка 50 лет. (1932 до 1981). Топика Фрейда и Лакана – пространственная модель, не имеющая физического эквивалента. С 1930 и до середины 50 Лакан больше внимания уделяет Воображаемому, с 50 до 70 Символическому и последнее десятилетие представить Реальное. Исследования Лакана проходят под лозунгом “Назад к Фрейду” и его одна из его фраз на последнем семинаре в Венисуэле ” Я знаю что вы может быть станете лаканистами, но я жил и умру фрейдистом”. Свою топику Лакан визуально поместил в то, что называется боромеев узел.
Воображаемое непосредственно связано с стадией зеркала Лакана или концепции нарциссизме Лакана.
Общий смысл стадии зеркала заключен в психической конструкции зеркал, которые позволяют увидеть себя и сформировать свое Я. С одной стороны речь идет об образе – как мы можем видеть себя в отражении, с другой стороны – это размышления о себе – рефлекшн – рефлексия и в этом поле мысль и образ соединяются – воображаемое и символическое.
Концепция воображаемого берет начало в 1936 году на международном конгрессе в Мариенбабе и повторно, с новой версией, в 1949. Основное значение нарциссизма или стадии зеркала в становлении Я,как представления о себе, через Другого – появление формы. С самого рождения тело человека познается им фрагментарно – стадия аутоэротизма, и части собираются в цельное Я благодаря фазе нарциссизма или зеркала, то есть в этой фазе развития человек обнаруживает себя в другом человеке. Эта фаза развития соответствует где то 6 месяцев до 18 месяцев жизни ребенка. Ребенок обнаруживает себя не там где он есть, а там где он отражается – тот кто на меня смотрит. Затем ребенку небходимо присвоить это представление через идентификацию или отождествиться с ним – нарциссическая идентификация.
Первые упомянания мифа о нарциссе в метаморфозах Овидия.
Работа Лакана о нарциссизме «Стадия зеркала как формообразущая функция Я, как нам она открылась в психоаналитическом опыте». Я обретает форму, психоаналитический опыт – опыт Фрейда, который в отличии от Декарта, децентрировал субъекта. Декарт предложил «я мыслю значит я существую» – основу прямой перспективы. Фрейд же сказал – есть бессознательное и мысль им детерминирована. «Я мыслю там, где не существую и существую там, где не мыслю» Лакан
Ребенок застывает перед зеркалом – он захвачен своим собственным образом, но что заставляет его быть плененым – эротическая привязанность, любовь. В стадии нарциссизма ребенок еще не задается вопрос о своем поле и еще не говорит. Эта влюбленность приводит к заблуждению «люблю я то,что вижу и то,что вижу, то и люблю» – путаница между собой и Другим. Нарциссизм формируется в поле визуального, мы обретаем представление о себе в оптическом поле(если зрение доступно и с помощью слуха через речь, если нет). Если я обретаю себя в другом то тогда, не сто(ько я сиотрю на себя, сколько другой смотрит в меня, другой создает меня. Другой создает меня. Мое бытие отчуждено от меня, оно принадлежит другому, который конституирует меня, смотря на меня. Я смотрю глазом а на меня смотрит взгляд. Когда человек смотрит на картину – человек занимает в картине места.
Исходя из нациссизма мы оказываемся в плену трех иллюзий – отражающих иллюзий 1 иллюзия целостности 2 иллюзия синтеза 3 автономия. Стадия зеркала актуализируют две фигуры Я и Другого. Целостность и автономия – это нарциссическое слияние Я и Другого. Есть собственное Я и возвратное Я и собственное Я может быть утрачено. Проблеманарциссизма в том, что если в зеркале Я то этот другой Я занял мое место и имеет что то такое, чем я не обладаю, следовательно я чувствую неудовлетворенность собой – тема вечного уподобления себя и другого – сравнивание. Все подобны и нет уникального неотчуждаемого, символического.
СИМВОЛИЧЕСКОЕ
Разговор о воображаемом и символическом по сути это разговор о взаимосвязанном, так как без воображаемого нет символического. Оптическое поле структурировано символически. То, что мы видим – задано символическими координатами. Что это значит? Мы видим благодаря памяти – перцептивный, визуальный опыт – символический опыт воображаемого. Наш визуальный, эмпирический опыт определен и детерминирован теоретическим, сформированным опытом. Символическое пронизывает воображаемое в материнской символической купели – ее речи. Малыш себя еще не идентифицирует как Я и он находится вне себя как и весь внешний мир. Эдипов комплекс – вход в символическую вселенную – символическая идентификация, но изначально малыш находится уже в символической матрице речи своей матери. После нарциссической идентификации следует символическая множественная идентификация с органическими и неорганическими предметами, именем – людьми, животными, своим именем и т.д… На стадии зеркала рождается Я зеркальное, при символической идентификации – символическое Я или Я собственное. Сама конструкция символического мира императивна – человек не способен из нее выйти так как, через символ вещь отчуждается как таковая (вещь в себе). Мир – воображаемая конструкция, которая прошита символической матрицей. Символическая матрица универсальна и она позволяет сформировать оптический, осознаваемый и регистрируемый опыт.
В работах Лакана, маленькое а – маленький Другой – это подобие Я малыша, в зеркальной путанице, в глянце блеска – в отражении без глубины – мир антропогенной визуализации и удвоения – нарциссической идентификации. Субъект создает себя по образу и подобию Другого. Я – Другой даже по отношению к себе.
По сути влюбленность – это нарциссическая влюбленность в свой образ. Нарцисс постоянно влюбленный в себя – преследуемый собой и символическая матрица останавливает эту динамику, уникальностью собственной истории, в поле языка. Символическая история –уникальное мое место и язык, которым прописано мое место и, который задает структуру и закон – грамматику, которая выстраивает речь в определённом порядке. Структура, закон, язык –основание символической конструкции. Структура – это то, как человек видит мир. Выстраивая эту символическую конструкцию Лакан обозначает А(большое) объект – это большой Другой (бессознательное) или язык, как конструкция, структура символического. Благодаря языку мы оживаем, но закон не существует вне нас, структуры нет вне нас и языка не существует вне нас и поэтому Большого Другого нет вне нас, но именно он задает нам не уподобляемые, несоизмеримые координаты и трансцендентен. Если человек будет думать о том, что говорит и что он говорит(как сам процесс) – он замолчит. Воображаемые отношения(нарциссические) – диада Я-Другой, а символическая триада – Я, маленький другой и большой другой. Все отношения людей опосредовано языком. Благодаря Большому другому мы говорим, но кто именно говорит? Язык отчужден от меня и речь приходит от Другого и говорю не я, а Большой Другой – бессознательное, символическая конструкция. Бессознательное по Лакану действует через два поэтических тропа – метафоры как сгущения Фрейда и метонимии как смещения (теория Якобсона). В своей книге Тотем и табу Фрейд предложил символическую конструкцию общества, которая структурирована не по кровно территориальному родству (что проповедовал Гитлер), а согласно символическому родству – тотему. Вторая важная идея Фрейда была в том, что Отец и Мать – это не реальные, а виртуальные – символические фигуры для ребенка. Леви Стросс, ближайший друг Лакана, выдвинул идею о том, что наше общество жестко и бессознательно структурировано – от расположение сооружений до социальной иерархии и то , что сам символ реальнее того, что он символизирует или «означающее предшествует означаемому» Лакана.
Концепция бессознательного рождалась в Вене у Фрейда и в Петрограде у Якобсана. У Фрейда есть понятие – представление (репрезентация), которые бывают образные и словесные. Образные отсылают к словесным, а словесные к образным. У Лакана – это «империя означающих» – символическая империя, мир знаков или букв. Означающая и означаемая. Означающее – словесный образ, а то на что он указывает – означаемая (образ вещи). Означаемая – то что получило означение – символ, слово, стало частью языка в структуре языка, благодаря определенному грамматическому закону этого языка – означающую это означающее. Отношение слова и образа. Есть три концептуальные составляющие – вещь в себе – реальное, словесный символ вещи, образ вещи через символ. Один символ указывает на другой, образуя сеть символов при этом он лишь опосредовано связан с тем, что обозначает. То есть мы имеем дело с бесконечной сетью символов, а не вещей, которые они означают – символической сетью. Означающая предшествует любым означаемым так, как именно означающая структурирует символическую вселенную. Попытка структурировать мир как «вещь в себе» лишь усиливает путаницу между тем символом и что он означает, создавая бесконечные структуры, классификации, диагнозы и тд. Символическая вселенная существует исключительно в режиме повторения. Символическое навязчивое повторение – попытка символизировать не символизируемое, справится с травмой. Повторение и символ. Они существуют только в связи – повторения символов. История Эрнста демонстрирует Фрейду игру, в которой малыш сам справляется с самой драматичной историей в своей жизни – «мама ушла» и «куда она ушла», если она куда то уходит, значит ей чего то не хватает, а если ей чего то не хватает, значит, она не такая всемогущая. Катушка – предмет, который ребенок выбрасывает и потом ее притягивает назад, при этом он обозначает звуками каждое действие – «мама уходит» и «мама приходит» благодаря активному желанию ребенка. Он преодолевает бессилие, заменяя маму на предмет обозначенный звуками – попытка совладать через повторение ситуации. Этот малыш входит в символическую вселенную через этот предмет, обозначенный звуками – катушку, которая символизирует маму. Символ – попытка справится с отсутствием – через предмет, который означен звуками – выбрасывает «о» и притягивает «а» – начало его речи, начало языка и структуры языка, прописывание символической матрицы. Мир символов – мир различий так, как различие – это отсутствие и осознания отсутствия Другого и попытка совладать через символ с этим отсутствием. Само отсутствие чего либо дает контур и смысл присутствия другого – дифференциация и через это – мир уникального и неповторимого.
РЕАЛЬНОЕ
«О чем нельзя говорить, о том следует молчать» Вингенштей
На границе Символического и Реального
Реальное так же неразрывно связано с символическим как и символическое с воображаемым. Точка соприкосновения – травма отсутствия, а именно не символизируемое. Вспоминая символическое и ребенка с катушкой, можно отметить следующие моменты – попытка справится с отсутствием мамы через катушку как символ, обозначенный речью, то есть символ восполняет отсутствие и второй момент – это повторяется многократно и навязчиво. Символ в режиме повторения пытается совладать с травмой реального – еще не символизированного. Вещь сама по себе или вещь в себе существует до символа, до того момента, когда вещь будет отчуждена через символ – “символ – убийца вещи” Гегель
Далее стоит перейти к рассмотрению двух фундаментальных травм субъекта – травм отчуждения. 1 травмы отчуждения в символическом – момент когда появляется катушка, когда малыш бессознательно понимает, что опосредован символическим восприятием, что прямой, не опосредованный доступ к себе закрыт. Символ начинает выстраивать всю вселенную малыша, символы – большой А возникает всегда между малыми а, но как только малыш отчуждается в символическом, как только он связывается со своей означающей, он оказывается в вселенной означающих иначе – все мои представление обо мне через символы и символами я оказываюсь отчужден от себя. Все вещи оказываются отчуждены символическим от себя – “вещь в себе” и это отчужденное от мира символов и есть Реальное. Каждый человек переживает данную травму отчуждения через символическое – обретает себя через символ – я обретаю себя в представлении о самом себе или иначе говоря в символах, которые представляют меня другим символам “Означающая представляет субъект не означаемому, а другим означающим” Лакан Вторая травма – ребенок обретает себя отчужденным от самого себя в зеркале, то есть отчужден в другом. Подводя итог под травмой можно обозначить не символизируемое и Реальное – это то, что не может быть символизировано, не символизируемое. Реальное – это что вне символизации, то что остается от символизации как остаток, процедура символизации всегда предполагает то что останется этот остаток – то есть, всегда есть нехватка, отсутствие. Один символ всегда указывает на отсутствие другого символа.Встреча с Реальным возможна, но только в нашем отсутствии, тогда, когда символическое рассыпается, когда рушится закон, структура и язык символического – галлюцинации и сновидения (которые по сути и есть галлюцинаторные явления). Особенности этих состояний в том, что мы не осознаем, что галлюцинация – это галлюцинация, а не реальность и нет понимания, кто такой я. Например, мы видим тень от стула, только благодаря пониманию того, что это тень – ее символической основе, но если мы не осознаем, что это тень – тень обретает самостоятельное существование, как не привязанному символическим к стулу явлению. Встреча с Реальным возможна там. Реальное – это невозможное, то что невозможно представить – репрезентировать.
С Реальным связано основное эстетическое понятие Фрейда – Жуткое или Возвышенное Канта. Это состояние которое настолько захватывает человека, что он не способен его осознать и символизировать – он выпадает из символической сетки координат. Это столкновение с чем то настолько до боли знакомым, что человек не способен это распознать – вытеснил – деформация знакомого в абсолютно неизвестное. Инцест как подобное явление и есть коллапс символического, Закона
