Статья. Лаканалия. Елизавета Зельдина “Плюшевый ДругОЙ”

Статья. Лаканалия. Елизавета Зельдина “Плюшевый ДругОЙ”

Плюшевый мишка, или TeddyBear — фигура сложная и противоречивая. Вполне возможно, что Плюшевый и Тедди вообще друг с другом не связаны, но на вид они близнецы-братья. Плюшевого уже давно не делают из плюша, а Тедди все меньше похож на медведя-игрушку, скорее он… субъект, Другой! Я буду звать их Плюшевым, по старой памяти, и дабы не запутать читателя.Плюшевый празднует свой День 27 октября в США и Великобритании, а 19 ноября в России. Можем ли мы действительно представить, что у игрушки есть свой День, и его празднуют люди в нескольких странах? День рождения — это точка отсчета. Точка, с которой субъект начинает свою историю, ежегодное празднование как бы напоминает ему еще раз: «Ты существуешь, у тебя есть свой День». Что такое игрушка, которая имеет свою точку отсчета, как не полноценный субъект? У Плюшевого есть также свой музей, и не один. Пример удивительного собрания коллекции Плюшевых найден мной случайно в сети http://dkphoto.livejournal.com/43778.html. Регулярно в честь мишки проводят фестивали. В России такой фестиваль называют Теддиманией. Мне очень сложно представить, что делают поклонники Плюшевого, собираясь на этих мероприятиях, и как они поздравляют именинника, однако такая практика действительно существует.Итак, присмотримся поближе к феномену под названием Плюшевый. Мы уже знаем, что это медведь. Медведь, которого пощадил Теодор Рузвельт на охоте, отказавшись стрелять в него сам, однако приказав застрелить животное «дабы не мучилось». История попала в газеты, и вскоре родилась карикатура, которая вдохновила молодую женщину (жену эмигранта из России) на создание игрушки, похожей на карикатурного медведя. Творение назвали Медвежонком Тедди, и сам Рузвельт дал согласие на рождение тезки.История, конечно, очень интересная. Убитое животное дает начало игрушке, которая завоюет мир. По сути, Плюшевый становится игрушечным зомби, который властвует над людьми! К примеру, Карл Лагерфельд создает своего Плюшевого клона, презентуя тем самым новую коллекцию, находчивые дизайнеры превращают мишку в usb-устройство, пульт для телевизора и даже в емкость для переливания крови… И это лишь толика примеров распространения плюшевости в мире. Плюшевый становится тем, посредством чего в нас хотят пробудить желание (купить что-либо, перелить кровь), мишка является желанной товарной формой. Это тот объект а, которого хотят не только дети, но и взрослые.Эволюция Плюшевого опережает человека. Сначала мишка — это просто игрушка. Потом он превращается в самодостаточного Другого, который становится не просто объектом игры, а законодателем правил. Именно Другой, потому что это уже не зеркальный образ, мишка становится посредником в отношениях с другими, он устанавливает порядок иного мира, вовлекая ребенка в свою игру. Плюшевый начинает строить собственный мир, в котором он носит одежду, строит дома, женится, заводит детей. Появляются плюшевые музыканты, плюшевые полицейские, плюшевые невесты, плюшевые солдаты и первооткрыватели, плюшевые рабочие и супергерои. Все вариации на тему Плюшевого можно обнаружить в продаже. Таким образом, мы получаем игрушку и сценарий игры в комплекте. С одной стороны, Плюшевый становится постоянным участником детской игры, с другой — игра эта организована им самим. «Ты можешь играть со мной, только делай, как я захочу». Медведя в полицейской форме не возьмешь с собой на рыбалку. Знаки отличия побуждают ребенка спрашивать себя: «Чего хочет именно этот медведь? Как мне организовать игру?» Другой входит в пространство ребенка посредством Плюшевого друга.Интересно, что взаимодействие с Плюшевым иногда ограничивается полкой. Его покупают для коллекции: десятки медведей населяют детские комнаты, но никогда не бывают задействованы в игру. Может быть потому, что в какой-то степени Плюшевый оказывается мертв для взаимодействия, он все уже сделал сам: ему не нужна компания, он настолько идеален, что опасаешься ненароком испортить его целостность попыткой игры.В связи с Плюшевым мне хочется поразмышлять также о непосредственности. Прилагательное непосредственный отсылает нас к 1) отсутствию посредника, промежуточного этапа; 2) искренности, открытости, способности действовать без раздумий и сомнений по внутреннему влечению1. Мы говорим «детская непосредственность», подразумевая, что человек ведет себя открыто и свободно. Что происходит, когда Плюшевый становится членом семьи? Выполняет функцию посредника! Обращаясь к другому с желанием, ребенок опосредует его с помощью игрушки: не я хочу, Плюшевый хочет. Плюшевый транслирует мое желание, снимает с меня ответственность за него. Мишка становится первым в череде медиаторов моего желания: «Ведь это не я хочу, этого хочет партия (родители, организация, друзья, семья, знакомые, биология, организм, общество, эволюция, и, наконец, Бог)!» Таким образом, желание постепенно отчуждается от меня самого. Парадокс заключается также и в том, что вскоре я начинаю спрашивать себя, чего хочет партия (родители, организация и проч.) прежде, чем разрешу себе помыслить свое желание. И тогда речь об открытости, искренности, и отсутствии сомнений, то есть непосредственности (!) уже не идет. Включая однажды в свое желание посредника, сложно остановиться