Авторский блог.

Авторский блог.

Статьи Автора

«Отчужденное Я»

«Мужество мыслить» Supere Aude

«Реальное, Воображаемое, Символическое — топика Лакана.»

Влюбленность и Зрелая Любовь. Психоаналитический дискурс.

«Структура речи клиента, пунктуация встреч и особенности молчания.»

«О пограничной организации личности и патологии в терминах терапии фокусированной на переносе.»

Отношения в быту. Анализ «Игры»

ВЯЧЕСЛАВ ГРИЗДАК. ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗВЕНО ЛИЧНОСТИ.
MENSCHLICHES, ALLZUMENSCHLICHES — О ЧЕРЕДЕ УБИЙСТВ ГРОМКО ПРОЗВУЧАВШИХ В СМИ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОЕ ИНТЕРВЬЮ (ДОПОЛНЕНИЕ) НАРЦИССИЧЕСКАЯ УЯЗВИМОСТЬ.
ОБЪЕКТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ. Я-КОНЦЕПЦИЯ …..ИЛИ ПОЧЕМУ Я ЗЛЮСЬ НА НЕЕ/НЕГО, ЛЮБЛЮ ЕГО/ЕЕ…..И КТО Я ТАКОЙ.
ИРОНИЯ И ТРАГЕДИЯ СОВРЕМЕННОГО СЧАСТЬЯ.
ДЕТСКИЙ САД/ШКОЛА/ИНСТИТУТ КАК ИНВАЛИДИРУЮЩЕЕ ОКРУЖЕНИЕ.
ВЫБОР ОБЪЕКТА ЛЮБВИ. БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

 

 

 

 

Мысли и афоризмы.


Тревога – интенсивные процессы проекции и интроекции между актуально переживаемыми объектами (объектными отношениями) прошлого и предвосхищаемого будущего.


Психоанализ – это то, что происходит между аналитиком и анализантом. Попытка очертить все события теорией – это прокрустово ложе, поскольку психоанализ начинается за границей теоретических конструкций, там, где танец, состоящий из заученных движений, наполняется интуитивной музыкой – ревери (Bion 1962a,b), свободной от примата сознания. Аналитик формируется в процессе анализа, на фундаменте аналитических знаний, выходя за пределы этого знания.


возможно единственное проявление любви – способность увидеть и сохранить Другого.


Возможно, жажду воды так же часто путают с любовь к воде, как и жажду любви с самой любовью….


Легко понять тех, кто ратует за животное в человеке, так как животное не несет ответственности за свои инстинкты. Отражает ли это реально положение вещей? На мой взгляд, только в отношении ответственности….


По сути тема секса весьма редка в работах Фрейда, как и редкий гость собственно детородный орган. Фрейда интересовало не столько тело, сколько представление о теле. Символизм эрогенных зон, формирование представлений и влечений. Сексуальность, столь превратно истолкованная как его совремнниками,так и современными людьми, гораздо ближе к понятию любовь, нежели к половому акту, а понятие фаллос, так часто путаемый с половым органом, гораздо ближе к понятию власть или жизнь. (символу). Сексуальность отражает глубину близости, которая закладывает основу будущих эротизированных генитальных влечений между партнерами. Может ли быть секс без сексуальности – да(например акт агрессии), может быть ли сексуальность без секса – гораздо чаще даже чем сам секс – перверсии. Банан всегда банан, но кроме этого…а тут каждый добавляет сам,исходя из актуальных фантазий.

Психоанализ и гомосексуальность.

Миф второй что психоанализ относит или относил когда либо гомосексуальность к перверсиям(извращениям). С точки зрения Фрейда это выбор сексуального объекта при котором либидо направлено на Я и самое важное, что каждый человек содержит как либидо на Я, так и либидо на объект, то есть каждая личность содержит компоненты той и иной сексуальной и гендерной идентичности.


На мой взгляд, довольно наивно обвинять психоаналитиков в неком высокомерии, поскольку их роль абсолютно нивилируется анализантами, скорее их можно обвинить в неком смирении и отрешенности, свойственным отшельникам, которые живут скорее, в представлении общества, как источник неудобства желания, нежели как реально существующие укротители реальности.


отрицание – это утверждение самого невероятного.


На мой взгляд, сама аналитическая ситуация искусственна в своих границах, но ее наполнение – что ни на есть настоящее. Как только чувство возникшее в переносе – истинное чувство сталкивается с границей контекста, с границей ситуации – оно теряет свою природу и обретает значение “трансферного”. Можем ли мы упрекать аналитический контекст в конечности? как и иной другой.


Возможно, для того чтобы обрести себя в некой субъективной истине нужно увидеть эту истину как переживаемое отдельно и отчуждаемое, а не требовать от нее соответствовать своему содержанию. «кем быть» – собой или «больше» чем Я?


Свобода как актуальная величина для личности существует только в поле рабства, актуализируясь в этих отношениях и обретая свой субъективный смысл. Психическая свобода от конфликтов актуализируется способностью испытать ограничение или рабство собственных психических процессов. Для этого осознание должно быть переносимо, что часто недоступно психотической личности. Безопасная среда терапии/анализа позволяет создать условия для переносимости фрустрации от осознания сосбственных ограничивающих личность процессов.


Мазохизм и агрессия в любви или еще раз о наказании ребенка и ревности в любви.

Если ребенок рос в семье, где любые его потребности были фрустрированы, что вызывало агрессию у ребенка, как способ удовлетворить эту потребность, но агрессия на значимое любящее лицо была запрещена – ребенок будет эвакуировать-проецировать(ПИ) непереносимую агрессию на значимое и любимое лицо, создавая образ садистического, наказующего партнера в будущей любви(экстернализация СуперЭго) и садомазохистический тип отношений, в которых терпение одного к садизму второго прикрывают взаимное сексуальное удовольствие.

В менее нарушеном спектре таких отношений, личность с мазохистическими тенденциями и постоянной проекцией(проективной идентификацией) агрессии будет ощущать невозможность переносимости амбвивалентных чувств – качель любовь и ненависть(ревность/зависть), проявляемая в постоянной необходимости подтверждения любви(подарки, ритуалы и пытаясь преодолеть нестабильный образ партнера(с одной стороны стремление к мазохистическим отношениям с другой к любви). Партнер соответвенно может действовать двумя способами 1 согласуясь с проецируемой (ПИ) агрессией и проявляя агрессивное поведение, что создаст садомазохистические отношения 2 контейнируя агрессию(что не получил ребенок в детстве) и озвучивая то, что чувствует партнер(разделяя свои и его чувства), избегая обвинения(усиления вины и мазохистических черт). Очень важно не следовать тем проявление мазохистических черт партнера, которые являются проявление агрессии и попыткой формирования нереалистичных (например симбиотических) ожиданий от отношений, очерчивая постоянно границы партнера и свои, при этом сохраняя контакт при возникающей фрустрации и агрессии. Так же важно следить за своими садистическими контртрансферными реакциями.


Если вдуматься, любая ложь обнажает человека более чем правда, сказанная как попытка разрушить или напасть, так как ложь отражает самые глубинные мечты личности, которые по сути изначально были правдой, но при встрече с реальностью были разрушены тем,что человек позже назвал правдой. Я не призываю лгать, но нам, психологам, не стоило бы недооценивать ложь.


ВЕРА И ЗНАНИЕ. Я верю в то,что не знаю и знаю в то,что не верю.

На мой взгляд психика субъективно воспринимает информацию в двух аффективно искаженных состояниях – Вера как состояние базирующие на базовых защитных механизмах и возникающие объектные отношение искажены более ранними аффектными состояниями. Вера не оперирует критическим восприятием, характер воздействия Супер Эго архаичен и идеализирован. Вера часто оперирует отрицанием. Знание – отражает такое восприятие информации, которое использует высшие защитные механизмы, которое обеспеченно интегрированным Супер Эго, способно выносить амбвивалентное отношение выраженное в критике, быть объектом критики не разрушаясь и не вынуждая обращаться в веру, как регрессивный метод реагирования на опасность дезинтеграции(психической).

Вера и знание отражают характер объектных отношений лежащих в основе восприятия данной информации и соответствующие аффекты. (степень развития). В любой структуре личности присутствуют компоненты различного уровня развития. Они обладают той или иной степенью интеграции и устойчивости. Часто остаточные детские архаичные верования присутствуют у взрослой личности, но в компенсированном защитами состоянии.

«Я знаю,что ничего не знаю» Сократ


Выбор частоты встреч клиента и аналитика не случаен. Главная задача с одной стороны обеспечить непрерывность аналитического процесса – стимулировать психические процессы, с другой стороны – обеспечить переносимость фрустрации и обеспечить достаточное функционирование вне сессий, чтобы не провоцировать негативную терапевтическую реакцию. Важную роль в выборе количества дней в неделю играет характер взаимодействия аналитика и клиента – психоанализ или психоаналитическая психотерапия. Второе – модифированный психоанализ, для психодинамической психотерапии пограничных и психотических структур. Чем тяжелее нарушение клиента тем меньше сессий в неделю и тем более поддерживающий эффект носит терапия. Можно выделить следующие закономерности – для невротической личности высокого уровня функционирования 4- 5 раз в неделю, для невротического уровня низкого уровня функционирования 3-4 раза в неделю, для пограничной организации личности высокого уровня функционирования 3 раза в неделю, для пограничной организации низкого уровня функционирования 2 раза в неделю(экспрессивная психотерапия), для психотической структуры 1 раз в неделю или реже – поддерживающая терапия.


Выражение любви не предполагает удовлетворения капризов сторон, а служит задачей установления реальных границ каждой личности в паре. Встреча ожиданий и реальности неизбежно ведет к фрустрации и задача партнеров сохранить контакт в сепарационной агрессии от этой фрустрации, которая изначально компенсирована периодом идеализации партнера – влюбленностью. Формирование реального образа партнера – основа стабильности отношений. Любовь всегда точка равновесия между слиянием и сепарацией как разрушением отношений. В этом решающая основа агрессии как регулятора границ личности и пары.

 


Жизнь и Смерть. Два образа, с которым мы ведем разговор, образа к которому обращена наша любовь, надежда и наш страх и вся наша ярость. Два образа расщепленной Матери – идеализированной и проклятой, разрушающей. Не удивительно, что случается так, что мы начинаем любить ее – Черную Мать, ведь она – часть расщепленного, цельного образа, теневая наша сторона. Наше Я формировалась в контакте как с тем, что мы можем назвать идеализированной Любовью – Жизнью и тем, что мы назовем, впрочем мы предпочитаем избегать ее называть, Смертью. В этом расщеплении идеализированный бесконечный образ скрывает от нас тень Смерти, вызывая бессознательную тревогу перед самой Жизнью, сомнение, а порой отчаяние. Отрицание Ярости, отрицание теневой стороны Матери, сформированной в тот момент, когда ребенок испытывал боль, когда приходила плохая Мать, вызывает экзистенциальное напряжение, ужас перед образом Смерти, на которую эвакуируется вся отрицаемая Ярость. Ад отрицания. И через принятие своей ярости, через интеграцию Смерти и Жизни, мы обретаем способность к Одиночеству, как принятию себя в смерти и тем самым, мы начинаем по настоящему любить Жизнь.


Приобщение к той или иной общности – религиозных, национальных и тд. идет через инкорпорацию актуальных исторических травмирующих переживаний этой общности, что в конечном итоге и определяет идентичность этой общности, где переживание победы – способ совладания над травмой и включение травмы в общий исторический контекст воспоминаний.


На мой взгляд достаточно важно разделять навязчивое действие и ритуал. Первое обеспечено исключительно тревогой и компульсия – метод совладания(тревога имеет рациональный, но преувеличенный характер), а ритуал всегда магический «иррациональный» акт предотвращения чего либо(или наоборот) через особые манипуляции с реальностью. И если первое не несет влияния примитивных защит, то второе обеспечено ими. Навязчивые действия это выражение невроза, а ритуал – отражение структурных особенностей функционирования психики


Абсолютное обесценивание себя обладает той же грандиозностью как и абсолютное возвеличивание. Две стороны патологического нарциссизма


Молчание – сосуд для фантазий.


Как клиент/пациент/анализант способен “переписать” свой опыт в процессе терапии?

Более 100 лет назад Зигмунд Фрейд утвердил, что мы работаем не с реальными объективными фактами прошлого, настоящего и предвосхищаемого будущего, а с психической реальностью, степень искажения которой, определено уровнем организации личности(Кернберг) и если у невротической организации личности уровень искажения будет не значителен, то у пограничных структур он будет составлять значительную часть восприятия прошлого и будущего, но сохранять тестирование реальности настоящего, а у психотической структуры значительно будет искажено и прошлое и будущее и настоящее.

Искажение восприятия реальности формируется в следствии переживания таких событий, которые активируют защитные психические механизмы, как метод совладания психики над различными травмирующими переживаниями, которые не могут быть переработаны. Чем менее развит психический аппарат, тем примитивнее и архаичнее защиты, тем выше искажение реальности и формирование фантазий, вытесненных событий, искажение образов…

В процессе

пс

ихотерапии формируется особое переходное и безопасное пространство. Безопасность обеспечена 1 границами терапевтических отношений 2 нейтральностью терапевтической позиции 3 четкими условиями существования пространства – оплата, время, место. Эти факторы рождают понимания управляемости, сохранности и стабильности отношений, в отличии от дружеских либо любовных, обеспеченных лабильными факторами.

В рамках этого пространства начинает формироваться терапевтическая регрессия – клиент и аналитик(регрессия на службе другого) погружаются на более низкий уровень функционирования, в процессе чего активируются, через сопротивление, ранние конфликтные объектные отношения, возникают переносы архаичных(эдипальных и доэдипальных) образов из прошлого клиента на аналитика и контрпереносы на клиента. Заново проигрываются(например терапевтическая игра) все заряженные вытесненные, формирующие уже в взрослой жизни искажения, ситуации, которые разряжаются и перерабатываются психикой в воспоминания и часто, опять вытесняются как неактуальный материал. Процесс занимает много времени, так как требует создания особых отношений, пространства, формирования ситуации где локализируется проблема между аналитиком и клиентом – невроз переноса(в отдельных случаях психоз переноса), отыгрываются конфликты различного вида и уровня, постепенно меняя глубинную основу психического аппарата.

Так клиент способен “переписать” свой опыт, убрав искажения психической реальности и здесь столь же важно, чтобы аналитик не вносил свои искажения, оставаясь горячим эмпатичным зеркалом.


Ребенок,который долгое время подвергался фрустрации, но не мог ее эвакуировать в маму или отца, выразить свой гнев и быть принятым в гневе, вынужден быть контейнером, капсулой, агрессивных переживаний, которые при невротическом уровне, капсулируются(Волкан) в отдельной области и при пограничном деформируют весь психический аппарат, при этом, уже во взрослом возрасте, он будет пытаться найти объект для разрешения этих аффективных переживаний, формируя отношений, где партнер – контейнер(Бион), способный принять переработать и вернуть упорядоченные,переработанные аффекты, обратно, тем самым преодолевая конфликты в самости и интегрируя расщепленные части психики. Часто, не осознавая этого, многие психологи называют такое поведения ребенка-капсулы – токсичным, не осознавая важность и необходимость психической работы, которую способны провести значимые лица. В психоанализе это выражается в негативном трансфере.


Самое серьезное заблуждение человечества, на мой взгляд – истина и зло/добро как непреложные, объективные величины, которые не могут быть подвергнуты субъективному опыту и тем самым не могут быть лишены своего абсолюта. ИМХО. Признание этих величин в науке – религиозный порыв. Стремление к некому абсолютно достоверному знанию, означает оперирования критерием истина и верно/ложно, которое по сути и отражает добро/зло – «иллюзия разума»(Кернберг). Наука в отличии от религии, может признать субъективность всех «переживаний», приняв критику как часть любой позиции, тем самым избежав веры в одну единственную верную точку зрения – истину, критику, которая расширяет и углубляет любой взгляд. Это преодоления расщепления религиозности в научном подходе.


Окружение личности, состоящее не только из личных, но и всех рабочих, творческих и иных аспектов – среда в которой находиться личность, формируется личностью исходя из внутренних психических процессов и отражает их, но не только в совокупности положительных, а больше в совокупности отрицательных факторов как напряжение, стрессы, конфликты и тд и ограничениях во всех сферах жизни. Многие реализации требуют определенного психического функционирования. Основная задача сформированного окружения – стабильность функционирования психического аппарата на том уровне, котором он находится. Насилие может стать неотъемлемой составляющей мира интернализированных объектных отношений личности – его психики, в котором жертва и садист могут меняться местами, а боль быть источником сексуального возбуждения и это – защитный механизм, сформированный в прошлом, в котором подобное существование(мы говорим о не о реальности, а о ее восприятии) было единственной возможностью психически выжить.


Выбирая агрессивного, холодного,унижающего и недоступного партнера личность защищается примитивной идеализацией, как возможностью не видеть это, при этом реализуя сексуальные фантазии о собственном виновном и потому, подвергающемуся наказанию, образу себя. Истоки этой вины как ранняя депрессивная позиция – развитие Эго, так и эдипова вина, которая может укрепляться как отношением к ребенку матери, так и отношением между родителями. Например, ребенок, чьи родители развелись в эдипальный период его развития с 3-6 лет, может в фантазиях реализовать свое эдипово торжество по обладанию одним из родителей, вина за которое, послужит основой идеализации потерянного родителя и ожиданием наказания, что может сформировать мазохистический паттерн отношений либо же отстраненное и холодное отношение в ранний период развития может усилить чувство вины,что не позволит переработать эдипов конфликт и сформировать цельный, любящий образ родителя противоположного пола. На мой взгляд личность воплощающая такой образ, будет реализовывать страдание через проективную идентификацию даже с хорошим, любящим партнером, требуя, обвиняя и подозревая, так как доминирует уверенность в том, что наказание должно быть реализовано и сама личность плоха и виновна.


На мой взгляд, никто из нас(в том числе и коллег, себя) не может объективно оценивать личность близкого человека с точки зрения нормы и патологии психики, так как межличностные психические процессы между близкими людьми отражают всегда аффективно актуальные и интенсивные взаимные процессы переноса и контрпереноса, проекции и интроекции, которые искажают интерпретацию(восприятие) позиции партнера, исходя из характера актуального аффекта и собственного образа себя и эти процессы не ограничены рамками терапевтического сеттинга(в том числе и терапевтическое расщепление и качество регрессивных процессов). И все же для подобных отношений всегда важна оценка себя и партнера, но не как сторонняя третья сторона, а оценка как участника этих отношений в своей субъективной позиции. Актуальные слова “я это чувствую”, ” я переживаю”, а не “ты психопат”, “ты параноик”, “нарцисс”. Это не позволит агрессии, которая губительна для отношений, развиваться у обоих партнеров, может позволить увидеть собственные процессы проективной идентификации(упрощенно – не то что чувствует партнер, а то что я думаю он чувствует, а на самом деле это мои чувства). Всегда стоит учесть что мы имеет дело не с реальностью, а с ее психическим отображением – представительством, которое основано на наших переживаниях.(сложных аффективных состояниях содержащие когнитивную рамку как объектные отношения)

 


Ребенок который врет/ребенок которого бьют

Ребенок который врет

Вступление маленького человека в большой мир сопровождает многими этапами его развития, многими тревогами, разочарованиями в собственном могуществе, всесилии и идеальности родителей, того, что он – центральный и единственный объект любви как матери, так и отца. Его фантазии, основанные на этих переживаниях – фрустрации, агрессивные и еще не контролируемые в полной мере социальными нормами и правилами(от которых его все еще защищает родители), рождают порой желание управлять чем либо, ощущая свою силу, через манипуляцию, которая в представлении ребенка фантазия, в которую он сам может верить и в которую, как он считает, верят и его любящие и принимающие родители. А порой, дети чувствую вину за любые семейные процессы и чтобы подтвердить свою плохость и понести наказание сами провоцируют ситуации, где будут наказаны.

Ребенок которого бьют

Агрессия против агрессии. Подавляющее воздействие агрессии со стороны любящего лица перенаправляет агрессию ребенка на образ себя, усиливая ранние проявления вины, активирую примитивную идеализацию родительского образа перед которым виновный, слабый образ себя будет наказан за стремление обладать силой – проявлять себя в любых творческих аспекта, где обретается образ сильного и уверенного. Любое дело будет ребенка с тех пор находится в идеализируемом, карающем взгляде наказующего Родителя, перед котором он несет бремя вины, сознание собственной слабости и стыда. Агрессия будет реализована ребенком уже в пубертате и во взрослой жизни.

Ребенок, которого любят

Два аспекта формирование л

ичности(упрощенно) – научение и идентификация с значимым лицом, обозначая эмоции и контейнирую аффекты, родитель создает условия для развития ребенка, при этом не потокая, но всегда обозначая свое уважение и любовь. Выстраивание границ взрослым начинается с обозначение не только своих границ, а с уважения и обозначения границ ребенка, а так же с уважения и обозначение границ в паре. Вранье, как агрессия, выраженная в нарушении границ, может быть интерпретирована как соотвествующие переживания как ребенка, так и родителя без обвинений, при этом важно понять фантазии ребенка, лежащие в основе данного действия и найти альтернативную, адаптивную возможность достижения его цели. Важный аспект мира ребенка – его игра будет принята любящим лицом. Если ребенок агрессивно игнорирует все попытки коммуникации со стороны родителей – ситуация требует участие специалиста.


О важности образования с точки зрения группового мышления.

Друзья, отвечая на вопрос должен ли психолог иметь высшее образования и его значимость, стоит вспомнить значение группы в формировании идентичности, как совокупности не столько знаний, сколько образов себя и других и участие в процессах которые Бион обозначил как групповое мышление, которые формируют такие психические устойчивые явления как проф этика как элемент супер эго специалиста, дифференцирую члена группы от иных групп(группа, которая удовлетворяет интересы каждого индидвидуума) , создание Эго-Идеала группы и экстернализированного внешнего объекта агрессии, формирования задач, целей, образа лидера и тд. Получить образование – это значит бессознательно быть членом группы с интернализацией (впитывание ) групповых процессов, которые являются основой для бессознательных мотивационных и структурирующих частей профессиональной идентичности. «носитель знания» приобретает значения не фактически прочитанного, а психически ассимилированного в процессе групповой динамики.


Есть всего два условия сохранения долгих устойчивых отношений: умение принять, осознать и переработать свою агрессию и умение принять, контейнировать агрессию партнера. Усиление осознаваемой или бессознательной агрессии в сторону партнера разрушают отношения. Это не значит уступать, следовать капризам, это значит показать любовь даже когда партнер в ярости, спокойно ее перенести и тем самым сохранить свою позицию и стать стабильнее в глазах партнера, тем самым снижая его тревоги. Садомазохистическая позиция в корне отличается от контейнирования, так как партнер воспринимается как садист, а сам человек считает себя жертвой, реализуя тем самым сексуальные фантазии.


Нарциссизм без лоска.

Идея вампиризма – это отражение примитивных фантазий основанных на отношениях в которых над сексуальностью доминирует оральный садизм, где оргазм – момент разрушения партнера, овладевания его внутренностями(материнскими) и разрушение идеализированного тела, без надежды на нежность и близость. Зависть к содержимому – живому и теплому и ощущение собственной мертвенности – нарциссическое разрушение. Идея вампиризма – мироощущение нарциссической личности низкой пограничной организации. Оральный садистический голод, который не может утолить, идеализированная и ненавистная в зависти, мать. Это уже не размытый психотический образ смерти, но еще и не человек, наполненный жизнь – существования между, на границе. Мечта такой личности – почувствовать себя живой , то есть любимой, но единственный способ, который доступен – через разрушение и в момент боли партнера, когда происходит разрушения самого образа партнера и отношений, такая личность чувствует себя на мгновение любимой и нужной.

 


Строгость – мать лжи.


Как мне видится – громкие события подобны гранате – показатель и характер “эффекта” не сам взрыв, а разлетающиеся осколки.


Далеко не каждый, и даже справедливо сказать – никто, в начале аналитического пути, не способен принять интерпретацию аналитика с благодарностью(рекомендацию в том числе и специалиста), поскольку он(аналитик/терапевт) принимается как интервентор, сексуальный и доминирующий, связь с которым опасна, либо идеализируется и интерпретация воспринимается безусловно, как инкорпорация, без обдумывания и разжевывания(Перлз), что не служит изменением, а отражает сопротивление. И именно это сопротивление переноса должно быть интерпретировано и пережевано в первую очередь. В этом,зачастую, выражено не желание принимать субъективно эксплозивное экспертное мнение и отдавать предпочтение любительскому совету, который безопасен, не приводит к “опасным” изменениям внутри и сопротивлению


Быть мужем, который любит – это значит проявлять как сексуальность, так и агрессию, выраженную как в акте обладания, так и в акте проникновения. Акт проникновения же воплощает примитивные детские фантазмы о абсолютном обладании утробой матери и ее содержимым, а так же возвращению в утробу, через идентификацию с плодом, когда же малыш рождается уже Отец должен преодолеть нарциссические фантазии о собственном расширении в лице малыша и признать его отдельной личностью, преодолевая отцовский гнев, в котором выражено это нарциссическое разочарование внутреннего ребенка в собственном бессилии.


Раздражение, которое психоанализ вызывает у окружающих, на мой взгляд, обеспечено не только сопротивлением (Фрейд), но зачастую, чувством опасности, которую может испытать человек, столкнувшись с столь сложным и в то же время, примитивно-архаичным явлением, как бессознательные процессы, не удивительно, что такая ситуация вынуждает проявлять агрессию, чтобы восстановить нарциссическое равновесие и сильный образ себя. Однако, в чем ирония, большинство психоаналитиков – шизоидной акцентуации “психоанализ – это профессия шизоидов для шизоидов”.Гантрип и сложность психоаналитической концепции это не попытка нарциссического доминирования, а попытка маленького ребенка защититься от поглощающей матери


Мы всегда реализуем то, что действительно боимся. (размышление о компенсации тревог)


если формулировать упрощенно главные функции психического аппарата (экономическую и тд) – это стабилизация взаимодействия внутреннего и внешнего мира. С одной стороны психический аппарат ищет методы сбросить внутреннее бессознательное напряжение от взаимодействие как внутренних так внутренних с внешними объектами, с другой стороны защита стабильности психического аппарата и входящих в него объектов(репрезетантов и Я) от вторжения из внешнего мира, а так же от диффузности Я-репрезентации и объект-репрезентаций. Методы – психические защиты как высшие так и низшие первичные, в зависимости от уровня организации личности(невротический, пограничный, психотический…нарциссический(кернберг)). На мой взгляд актуально не топически рассматривать материал который составляет нашу психику в терминах “здесь и сейчас” и “там и тогда”, а исходя из актуальности события которое формировалась “там и тогда” на примитивных слоях и проявлется “здесь и сейчас” в сырых примитивных первичных объектных отношения и аффектах(и фантазмах) и более сложных формированных позже, на базе первичных “там и тогда” объектных отношений, выражающих более сложную структуру личности и более высшие формы защиты, регуляцию импульсов, характер объектных отношений и аффектов. Материал аффективно актуальный(выраженный и актуальными объектными отношениями в переносе) не зависимо от уровня, проявляемый “здесь и сейчас” будет наиболее важным не зависимо от времени его формирования “там и тогда”, актуализирует его интрапсихическое напряжение, требующе сброса через внешнее. Это и определит тот материал с чем работает аналитик и клиент.


Тяжело принять в других свои недостатки.


В чем же еще отличие психоанализа от иных модальностей – актуальность выбранной здесь и сейчас темы. Аналитик следует за анализантом в его выбранном направлении – политика, искусство, наука, религия – углубляя и поддерживая тему, а вследствии, интерпритируя и анализируя беседу как проявление бессознательного. Однако интерес и поддержание темы беседы не может нести искусственный, вторичны характер – в этом так же должно проявляться терапевтическое расщепление


Представте в бессознательном мощную пружину сжатую рукой аффектом, пружину состоящую из образов, эта пружина – конфликт, который давит на стенки сознания, рождая сложные психические иррациональные состояния. Этот конфликт хочет реализоваться – распрямить пружину, сбросив давление, в безопасной ситуации подходящей для него – где есть фигура триггер. Когда же весь мир становится таким триггером, когда не нужна даже фигура – это психотические состояния, когда же нужна фигура, нужно место и точка отсчета – триггер – это невротический конфликт, когда же бессознательное лихорадочно ищет такие фигуры, примеряя и отчаянно срывая, в неуверенности – подходит или нет – это пограничные состояния….но разжав пружину, главное убрать руку, которая стремится ее сжать.


Мы неизбежно разочаровываемся в
своих ,возложенных на человека, идеалах


Только одно требует жертв в нашей жизни – вина


Нельзя усвоить то, что не осознано и не принято. И это будет давлеть над тобой как Рок. Озвучив же, мы приобретаем способность изменить Судьбу.


Есть две грани зрелости – сепарация и интеграция. И если первая очевидна, то о вторая – это тот момент, когда малыш способен совместить идеализированные и плохие образы матери, тем самым признать что не смотря на ее не совершенство и не всемогущество он способен ее любить, не отрицая ее плохие стороны


На фоне общей гендерной “истерии” (все таки конфликт сексуального эдипального порядка) я думаю(и это мое может и глубокое заблуждение), что мы – мужчины и женщины, имеем как общие, так (увы – нарциссы) и разные признаки, ребенок в определенный момент должен сделать выбор идентифицируясь с отцом или матерью(хотя как отметил Кернберг он интернализируют именно отношения включающие оба образа). Тем самым преодолевая нарцисскую травму об мечте обладать обоими полами, малыш выбирает свою гендерную идентичность и через идентификация начинает в фантазия обладать представителем иного пола (мама или папа). Мы комплементарно дополняем друг друга, базируясь как на детских фантазмах, так и на интроецированных отношениях родителей. Мужчина и женщина в своей совокупности – единый естественный (эдипальный) механизм, в котором нет менее или более значимых. Это не зависимость, это биологически детерминированная необходимость и естественная не симбиотическая форма взаимодействия двух самодостаточных элементов, который создает единую семью.


психосоматика – это регрессивный способ закрытой аффективной части психического аппарата, которая не получая психического представительства, реализуется через довербальный протосимволический(не основанный еще на предметной и вербальной символике) метод выражения психического конфликта. Тело может быть атаковано бессознательным, так как символически будет связано с запретными и вытеснеными инфантильными фантазиями. Запахи и тактильный символизм довербального образует ту самую еще раннюю символическую основу психосоматическим выражениям. Способность перейти от соматического выражение к психическому обуславливается нахождением психического представительства аффектам и конфликтам, не выраженным в психике. Использование тех или иных защит обуславливает соматическое или психическое выражение в ранний инфантильный период, что может коррелироваться с пренатальным периодом развития и бессознательным восприятием матери как плода, так и младенца, как отдельной структуры, для дальнейшей своевременной сепарации.


Кляйн открыла для аналитического мира детские самые глубинные фантазмы. Моя же мысль что они формируются на протяжении жизни, имея примитивную основупримитивный первичный аффект содержащий ранние Я-репрезентации и репрезентанты), которые диффузно сплавляются с более поздними образами(вторичными аффектами) создавая более сложные объектные отношения. Так мы получаем фантазмы на тему вагины и пениса, где в основе сырой сексуальный фантазмы ребенка совмещен с более поздними образами половых органов родителей в одно объектное сексуально нагруженное отношения. Таким образом легко ответить как ребенок мог сформировать фантазм содержащий ту информацию, которую он мог получить только позже(это становится понятным при анализе детских фантазмов взрослого )


Ребенок и родитель: проблемы зависимого поведение.

Не хочу вдаваться в анализ самой ситуации, просто выразить свое мнение по вопросу как наладить здоровую коммуникацию с ребенком родителю, не травмируя и не вызывая агрессию.

1 Желание всегда имеет причину – ребенок хочет игрушку, играет в планшет, а в итоге и склоняется к алкогольной и иной зависимости по определенным причинам, которые лежат в компенсации тревог. Попытка агрессивно воздействовать на ребенка увеличит тревоги и агрессию, которая будет направлена на выставленные границы(супер эго) либо на себя.

2 Воспитание против идентификации – основной метод формирования поведение – идентификация с хорошим образом значимого лица. Если родитель представлен в образе наказующего доминирующего властного – идентификация может вызвать фрустрацию и агрессию, что вызовет конфликт и изоляцию той яасти психики которая фрустрирует, а это внешне будет выражено в изоляции в мире, который отражает идеализированный(как защиту от агрессии к плохому образу) образ значимого лица(родителя) – мир компьютерных игр, например, алкоголь или наркотики. Так же уход к тем социальным группам, идентификация с которыми позволит разрушить плохой образ значимого лица(родителя). Воспитание без налаживания коммуникации – насилие.

3 Решить проблему – из выше сказанного решение через агрессию не выход. Если ребенок нуждается в игре – он должен играть, если он хочет сладкое – он должен его получить, до тех пор, пока образ значимого лица не будет репарирован и проблема с идентификацией с действиями значимого лица(родителя) не станет желанным и реалтным, не фрустрирующим. Это значит родитель должен своим поведением показать такую альтернативу, которая привлечет ребенка и создаст благоприятные условия для способности справляться с тревогами. Помимо этого большое значение имеет и сам источник тревог, который часто имеет инфантильную примитивную бессознательную основу, но тригерром к активации и усилению выступает именно борьба родителя и ребенка.


как не абсурдно, но главным компонентом внеземной страсти выступает наша сырая и примитивная ярость.


Называя безумца гением мы укрощаем свои же тревоги идеализацией самых темных участков своей души.


Зачастую в изменах мы видим отчаянную детскую попытку сохранить связь с мамой, расщепляя ее образ на идеальный, но сексуально запретный и плохой, который вызывает агрессию, а потому такой соблазняющий. В измене отражены тени нашей души


Анализ глубин требует мужества, анализ бездны безумия.


Сложно на мой взгляд переоценить значимость обучение клиента самоанализу, в том числе, психоаналитическому пониманию своих внутренних психических процессов. Это не просто дает дополнительные возможности в исцелении, но и повышает способность клиента сохраняя определенную естественную зависимость от аналитика, постепенно учиться переносить одиночество, то о чем писал Винникот, как критерий психической зрелости. Вполне закономерно что более нарушенный анализант имеет гораздо более благоприятный прогноз, если вкладывает свою волю и желание в процесс самопознания, в отличии от менее нарушенного но менее мотивированного.


Наше бессознательное ассоциирует себя с доступным восприятию миром и его событиями, наделяя события смыслом и характером, исходя из особенностей символического развития человека и психических особенностей его аппарата: силой эго, точек фиксации психотических состояний и тд Ассоциативный ряд может включать в себя как комнату, как улицу, так и весь мир включая и те события, которые видит индивидуум по экрану или может себе предположить(фантазмы и фантазии). Влияние реципрокно. Внешнее наделяется смыслом исходя из внутреннего, а внутренне деформируется исходя из внешнего. Так например крушение здания по телевизору для психотика может спровоцировать психотический взрыв. В то же время помимо явный психотический состояний взаимосвязь прослеживается в общих и менее нарушеных тенденциях, например обесценивание и отрицание внутрнних объектов при депрессии соответствует обесцениванию внешних объектов(действий и событий), шизоидная изоляция от опасного внешнего мира означает изоляцию от определенных собственных внутренних частей психики, которые опасны и не выносимы для индивидуума, идеализация событий(например военных действий одной страны против другой) может символизировать Грандиозное Я, а страх темной комнаты – проекцию внутрненного образа (эвакуация ярости) на внешнюю реальность.


Внутренний ад психопатии (дис/асоциальной личности) (структурный взгляд внутрь)

доминирование агрессии как формы защиты от садистического интернализированного образа родителей которые составляют Супер Эго, при этом любой хороший объект воспринимается как слабость и уязвимость и соответствующе это означает активацию таких отношений где сама личность выступающая как маленький и беззащитный ребенок оказывается под угрозой смерти и соответственно единственный выход напасть и разрушить как угрожающий образ младенцу так и сам слабый образ, при этом агрессия направленная на этот образ делает его самого нападающим активирую еще большую агрессию в отношениях. Мир психопата наполнен садизмом интернализированных Я-репрезентаций и объект-репрезентаций в основе которых агрессия как форма защиты.
2 Положительный прогноз может быть при наличии идеализированных не садистических объектов, которые могут формировать религиозность как форму защиты вместо агрессии, включая
в себя идеализированные образы матери и отца и соответственно идеализированные нормы морали, которые сдерживают агрессию и мир садистических интернализированных объектных отношений.
3 Чувство вины и любви как правило запрещены и агрессивно разрушаются как элементы слабого и уязвимого поведения, с которым ребенок мог встречаться в детстве


Умение признавать свою вину в близких отношениях настолько же важное качество, которое дает ощущение открытости и значимости для партнера, как и возможность принять и простить поступок человека, контейнирую(вмещая и структурируя) его отрицательные эмоции в переживании собственной ущербности и уязвимости. Ложь же в случае предполагаемого неприятия партнером вины либо же замалчивание – механизм защиты, а не нападение. В то же время, признание вины, когдабессознательно или сознательно партнер выступает как непринимающий и не прощающий образ – это проявление нападения с целью разрушить садисический образ(параноидальных черт) либо же выражение мазохистических черт перед лицом наказающего объекта


Формирование мужественности и женственности в глазах друг друга.

идентификация – сознательное или бессознательное сопоставление себя с другим объектом.
интроецирование – “впитывание” определенных элементов образов(представлений значимых лиц и себя в сознании) выраженных в их отношениях.
интернализация – “впитывание” в психику образов значимых лиц.
Я-репрезентация – “впитанный” в психику образ себя(Я)
Объект -репрезентация – “впитанный” в психику образ значимых лиц.

женская идентичность формируется только в глазах мужчины, как и мужская в глазах женщины. Смысл данного утверждения , как и механизм формирования состоит в идентификации и интроецировании и интернализации. Идентификация себя с хорошим образом отца и через его отношение к матери интроецирование элемента объектных отношений как от лица хорошего мужчины, так и идентификация с матерью и интроецирование Я репрезентация Матер

и-женщины в отношениях с мужчиной-Отцом. Из данного механизма легко понять важность отношений не только родителей к ребенку, но и между собой в формировании не конфликтной идентичности. Создание хороших Я-репрезентаций Отец и Я-репрезентаций Мать и интернализация отношений Образу-репрезентации хорошей Матери и образу-репрезентации хорошего Отца – основа здоровой неконфликтной гендерной и в итоге целой идентичности(не диффузной/дескретной). Одно из важных решений эдипальных конфликт в создании устойчивых неконфликтных объектных отношения где Я-репрезентация Мама у девочки и Я-репрезентация Отца у мальчика не имеет конфликтов(этот интрапсихический процесс отражает обряд инициации в различных культурах, как утверждение идентичности). Интернализированные Я-репрезентации и Образ-репрезентации консолидируют идеализированные(защиту от плохих) и плохие Образы как Я-репрезентаций так и Объект-репрезентаций. “Ярость препятствует консолидации идеализированных и плохих репрезентаций” Кернберг. Ярость в системе объектных отношений испытываемая младенцем способна помешать формированию неконфликтной идентичности, поскольку объект и Я-репрезентации интернализированные им будут плохими и преследующими, следовательно они должны быть разрушены ярость, которая будет доминировать в идентичности как набор противоречивых Я-репрезентаций и Объект-репрезентаций. Легко понять, что не только отношение к младенцу формирует плохие образы, но и интроецированные объектные отношения родителей и интернализированные их образы зависят от их отношений между друг другам, так ребенок идентифирует себя как с Отцом так и с Матерью, а по сути объектные их отношения представленные аффектом. “доминирование агрессии в объектных отношениях является основой для тяжелых патологий личности” Кернберг.

В процессе построение близких отношений мужчина и женщина активируя свою гендерную идентичности и все объектные отношения связанные с выбором объекта сексуального желания, активируют и все конфикты возникшие у ребенка при формировании идентичности и соответственно такие близкие отношения могут подтвердить эти конфликты либо же разрешить их.


Классические пять стадий горевания – шок, отрицание, злость, депрессия, принятие.

Горе возможно при условии что отношение Я репрезентации и Объект репрезентации отражают отношения Я-хороший и Объект хороших либо идеализированных сексуально нагруженных отношений ребенка и значимого лица. Идентификация и интроецирование объекта как значимого создает постоянное интрапсихическое представительство.

1 Шок может отражать попытку экстренной сепарации от значимого хорошего объекта, перейти на новый уровень автономии и компетенции не обладая заменой этому объекту.

2 Отрицание – регрессия на предыдущую стадию компетенции поскольку попытка сепарации терпит крах.

3 Гнев – хороший/идеализированный объект трансформируются в плохой, преследующий фрустрирующий и причиняющий боль, активирую ярость как инструмент разрушения фрустрирующего объекта.

4 Депрессия – стадия признания вины за разрушение объекта, нападение на себя как на садистический разрушающий плохой объект с целью репарации хорошего объекта, разрушение которого должно быть признано.

5 Признание – признание факта разрушение объекта, консолидация плохих и хороший Я-репрезентаций, формирование объектных отношений как форму воспоминаний, вытеснение мощных аффективных пиковых переживаний связанных с предыдущими объектными отношениями.


Вопрос психоаналитической диагностики – вопрос сложный и в той же время довольно спорный, поскольку предметом диагностики является не патология, а сама личность клиента, в этом смысле аналитик более работает с тем, что можно назвать проблемой, так как патология(в общем значении как отклонение от нормы) является неотъемлемой частью структуры психики. Аналитик должен оценить будет ли работать с личностью имеющую патологию в первую очередь и уже во вторую саму патологию. В этом сложностью самого процесса и в то же время и спорность, многие не видят в первичной диагностики смысла, поскольку личность может раскрыться в процессе анализа, однако как заметила МакВильямс, данный процесс может задать правильно начальное направление общему движению, как в процессе построение терапевтической пары, так и в интерпритации ключевых реакций, Кернберг же выделяет как важный критерий – ограниченность психоанализа и психоаналитической психотерапии, как и в общем психотерапии, в лечении тяжелых патологий личности, что необходимо учесть при изначальном решении о работе с клиентом.


Было несколько запросов о том как выбрать подходящего психотерапевта/психолога/психоаналитика.

Я хотел бы поделиться сугубо своим наблюдением как специалиста.

Невротики(невротический уровень функционирования личности) выбирают исходя из идеализированного запроса, в котором личность терапевта вторична, но профессиональные некие идеализированные критерии выступают на первый план. Терапевт предстает как набор профессиональных качеств.

Пограничные клиенты стремятся идеализировать саму личность терапевта – его черты, качества, терапевт выступает уже не как некий идеальный инструмент, а как родительский наделенный чувствами образ, который может принять контейнировать и стабилизировать их метающийся внутренний мир (состояние Эго)

Для психотической структуры как правило характерно полностью замещать терапевта внутренним объектом(исключая психоз переноса – там сложнее), хотя зачастую они создают у терапевта ощущение, что перед ними беспомощный, потерявшийся ребенок, которому очень нужна помощь.

Здоровая же полностью личность(по МакВильямс это крайний левый спектр невротической структуры) формирует запрос исходя из своей проблемы и терапевт соответствующий(пусть и не идеальный) запросу вполне приемлем.


О самоанализе некоторых психотических страхов. Эта тема может быть интересна многим, поскольку, хоть это все индивидуально и рассматривается только в общем массиве личности, есть некоторые общие точки соприкосновения -архетипы.

Бессознательный страх спать рядом с открытой дверью.
Автоматические мысли – за дверью опасность, кто то ворвется, кто то утащит.

В процессе самоанализа – дверь как отверстие и как любой базовый иррациональный психотический страх он возник на основе детский фантазмов, дверь – оральный символ поглощающей вагины матери, как желания младенца вернуться внутрь ее, но при этом ужас от того, что будешь поглощен и потерять Я. В темноте есть угрожающие объекты которые могут затащить внутрь – символическое отражение самого желание, в то же время сами объекты которые могут выйти – наказующий и кастрирующий пенис отца за ярость младенца в процессе борьбы за обладание матерью – видим наслоение эдипального символизма с оральным, так же страх перед рождением симблингов, которые внутри матери и ярость на них проецируется (проективная идентификация) у младенца на них и рождает образ нападающего и опасного объекта внутри матери.

Отрывок из самоанализа. Подобный самоанализ может быть только в общем массиве анализа, как некий вывод из многих частей и фантазмов, но опять же это хоть и упрощенный но пример психоаналитической работы.


Часто апатия – это агрессия на окружающий мир, который в бессознательном – фрустрирующий образ матери


Идеализация в любви, идеализация норм нравственности и морали, объекта работы, достижения в спорте, внешности и иных требований как к себе так и к другим – это все архаичный механизм служащий цели сохранению любви с значимым лицом, когда само лицо представлено как садистический и жестокий объект. Объект расщепляется на идеализированный и агрессивный и плохой, тем самым сохраняется некая идеализированная реальность существования с объектом, при этом плохая и агрессивная часть отрицается. Чем сильнее проявляется идеализация тем выраженнее и тем патологически яростнее отрицаемая часть. Идеализированным могут быть как человек, так и внутренние нормы, мораль, цели, предметы и тд.


Когда клиент приходит к терапевту, он вступает с ним в такие отношения, в которых, благодаря расщеплению, на терапевта проецируется образ сверхмогущественного и идеализированного родителя, что в свою очередь позволяет в дальнейшем сформировать определенную естественную зависимость от терапевта и невроз переноса. (мы исключаем патологию самости). Но как только клиент обнаруживает болезненность самого процесса, наступает негативный трансфер-перенос образа садистического карающего родителя и терапевт становится страшным и доминирующим, кастрирующим и превносящим болезнь в виде диагноза или проявлений болезненных конфликтных черт. Сам объект-терапевт становится для бессознательного клиента источником проблемы. В данной статье я бы хотел несколько акцентировать внимание этого явление в другом аспекте – стигматизации клиентов через диагноз. В восприятии стигматизации я вижу как раз этот же бессознательный механизм в котором образ терапевта и является источником болезни, как будто слово всемогущественного, но карающего родителя приносит болезнь в психику клиента. По сути жонглирования терминами как клиент, пациент, больной, анализанд как и терапия, лечение, на мой взгляд, более основано на бессознательной вере в карающую основу слова всемогущественного терапевта, чем имеет социально валидирующую основу. Встречаясь с “стигматизацией” кого либо в рамках статьи мы бессознательно идентифицируем себя с жертвой и тем самым включаемся в этот же, описанный выше, сценарий где садистический и карающий родитель – писатель, а мы пациент, которому этот образ привносит заболевание.


Будем откровенны, к нам обращаются, как к психотерапевтам, именно за лечением либо за спасением. Есть важная разница между спасением и ролью спасателя. Если человек нуждается в лечении, а его начинают спасать – тогда возникают отношение жертвы и спасателя – как ребенка и родителя, в которых счастье делегируется всемогущественному образу терапевта/родителя, однако, если человек находится на грани – любая болезненная интервенция будет той последней каплей, которая может привести к суициду. В этом процессе наиболее сложный момент различить провокацию от отчаянья. Часто клиент пытается вступить в спасательские инфантильные отношения руководствуясь сознательно или бессознательно сценарным конфликтным паттерном поведения, в то же время, когда клиент молчит или выражает агрессию к терапевту – это может быть свидетельством его крика и помощи. После прохождения стадии стабилизации состояния(в случае положительной динамики), всегда следует стадия лечения, в которой интервенции могут хоть и причинять болезненные переживания, но обладать терапевтическим эффектом.


Немного новогодних размышлений после разговора с приятелем который работает дед морозом на корпоративах или пост “какое же это лицемерие”

Вот что удивительно(кроме пунктуации и орфографии) – все то чудесное, волшебное, всеобъемлющее и всемогущество (а именно так психоанализ определяет ощущения младенца при контакте с вселенной матери), что мы сохраняем внутри как отголосок инфантильного контакта в самом начале жизни с матерью мы вкладываем в сказочных героев, внешних персонажей, как в переходные (объекты вмещающие образ матери) идеализированные объекты только за тем, чтобы потом нас же и убедили в том, что это все была глупая шутка, выдумка чтобы маленькому существу не было грустно, но по сути ему грустно только от обмана, что его волшебство забрали изнутри, вложили в образы, которые затем обесценили, хотя мы всегда можем сохранить это чувство внутри себя лишь оставив его, не разочаровываясь в нем, в материнском чудесном, волшебном образе, чувстве сказочного и прекрасного, осознавая что подарки дарит близкий человек – Папа и Мама, а не некий вскоре обесцененный персонаж.


На пути к тому, что мы можем признать любовью стоит опыт преодоления нарциссической травмы в то или иное время, как и признание своей роли в триаде через нее, если этот процесс не завершен, мы видим отношения, которые служат всего лишь компенсацией собственной нарциссической уязвимости, проявляемой в нарциссической ярости и ревности


Продолжая тему детских страхов хотел бы затронуть экзистенциальных страх Смерти как образа который воплощает психотический фантазм уничтожающего и холодного голода ребенка, образ который воплощает плохую мать на которую направлена деструктивная ярость и перед который такой всепоглощающий ужас. Страх смерти – это детский страх голода и одиночества, воплощенного в психотическом образе смерти. У смерти женское лицо


 

Лишь в темноте, с открытыми глазами, начинаешь понимать свои детские страхи, когда из самых глубин этой черной завесы проступают контуры глубинных страхов – того ужаса, чей облик принимает, лишь с первого взгляда иррациональную, осознаваемую форму. Она – мать, холодная, жестокая, режущая и рвущая на части в безумном стремлении поглощения и голода, призрак плывущий в ободранных одеяниях моего же ужаса и голода. Черная плохая мать, которая приходит во тьме и одиночестве, после ухода любящей и заботящейся матери. И эта тьма обретает форму благодаря моей же ненависти, голоду и отчаянью, моему желанию разорвать и поглотить, обращенному к Ее образу. На этой шахматной доске есть черная и белая королева и исход этой партии – свет или тьма моего внутреннего мира. И когда “здесь и сейчас” сливаются с “там и тогда” партия начинается заново.


Хотел бы высказать свою точку зрения о некотором искажении терапевтической позиции.
Когда клиент организует сознательно или бессознательно спрос таким образом, что поиск терапевта носит спортивно-конкурирующую основу/аукцион, в процессе которого он-клиент выбирает из числа активно заявивщих в теме терапевтов – этот процесс изначально искажает терапевтические границы и ролевую позицию терапевта, ставя его в зависимое состояние от клиента. Это свидетельствует о нарциссическом торжестве клиента над терапевтом, проявление которого может быть отражение грандиозного Я и искаженной формой переноса на предполагаемый образ будущего терапевта. Либо в этом может проявляться образ садистического наказующего родителя с кем ассоциируется клиент, предлагая терапевту доказать свою значимость в аукционе, тем самым торжествуя над ним.


Смерть близкого более всего страшит и причиняет боль тогда, когда в глубине бессознательного эта смерть происходит от нашей руки, тем самым реализуя самые глубокие и захороненные под слоями психики запреты и желания, выраженные еще “там и тогда” в виде примитивного садистического Супер Эго. И эта смертельная интервенция рождает безумное чувство вины и страха перед образом любящего объекта, смерть или страх смерти которого мы перепроживаем


Многочисленная, доступная, привлекательная и “нагруженная энергией влечений” противоречивая информация, которая претендует на формирование собственной идентичности, в том числе и информация транслирующаяся от родителей – бич современности и одна из причин развития пограничных черт.


Некоторые практические размышления: понятие “норма” расплывается, если мы начинаем учитывать доминирующие характерологические черты. Отсюда, на мой взгляд стоит разделять понятие норма в рамках характера. А именно, есть доминирующие черты, а есть конфликтующие черты. Причем доминирующие черты характера могут не относится к конфликтным чертам характера, которые могут ярко проявляться в силу патологии. Например из личной терапии раннего периода: ранее мои шизоидные черты характера носили менее ярко выраженные проявления в поведении, чем конфликующие не доминирующие истеричные черты, что проявлялось в личных отношениях зависимым типом поведения. После проведения некоторой глубинной работы, истероидно-зависимые черты пришли в усредненную норму, но шизоидная часть усилилась, при этом повысилась адаптивность и социализация. Так же стоит заметить, что базовые доминирующие черты тоже изначально носили конфликтную основу, однако, они обладают высокой адаптивностью, в отличии от наслоенных конфликтующих черт. Замечали ли вы за собой, что после определенного этапа работы с терапевтом, конфликтующие черты уходили, но при этом оставались доминирующие характерологические черты, которые в целом, после работы стали еще более адаптивными и социализированными( параноидные, истеричные, зависимые, шизоидные, депрессивные)?


Быт как Игра.

Первые этапы развития отношений двух взрослых людей отражают в своей характере контакта ребенка и родителя, которые смотрят друг другу в глаза и этот симбиотический идеализированный взгляд совместного всемогущества и единения рождает желание и иллюзию слияния. Однако сепарационная тревога, в основе которой лежат интернализированные плохие объекта, которые создают ощущение опасности Эго для хорошего внешнего(и внутреннего интернализированного) объекта, заставляет разорвать эту симбиотическую связь. И наступает период быта двух индивидуальностей.

На мой взгляд наибольшая опасность в том, что симбиотическая идеализация быта приводит к обесцениваю людей которые его формируют. Быт отражает уже более зрелую позицию отношения ребенка и матери, когда ребенок играя, ожидает принятия своей игры и после, благодарность и дар – саму игру, своей матери. В взрослой жизни играя, воплощая в быту свою игровую деятельность (уборка, стирка, зарабатывание денег, хождение в магазин), взрослый человек является ко второму о одновременно и матерью, которая принимает игру второго, и ребенком, который ждет принятия. Принятия игры партнера создает условия для развития взаимной благодарности и близости. В то же время, отсутствие принятия вызывает зависть к игре партнера, обесценивание контакта и партнера, разрушение связи и не возможности продолжить отношения. Любое действие в совместном быту – игра, дар, принятие которого определит судьбу отношений и образ партнера. Справедливо отметить, что если в детстве мама не принимала игру ребенка, то он будет относится с подозрением и тревогой к любой своей действительности в быту, ожидая порицания, наказания, подмены.


 

Подпишитесь на ежедневные обновления новостей - новые книги и видео, статьи, семинары, лекции, анонсы по теме психоанализа, психиатрии и психотерапии. Для подписки 1 на странице справа ввести в поле «подписаться на блог» ваш адрес почты 2 подтвердить подписку в полученном на почту письме


.